Каталог статей

Исследователи из Гарвардского университета нашли доказательства того, что человеческий глаз, точнее - его сетчатка, пребывает в непрестанном поиске новых деталей в окружающей его хозяина обстановке, игнорируя при этом примелькавшиеся объекты.

По словам профессора Маркуса Мейстера, работающего на кафедре молекулярной и клеточной биологии Гарвардского университета, человеческий глаз - не только монопольный, но еще и не слишком добросовестный поставщик визуальной информации мозгу. Вместо того чтобы передавать картинку окружающей действительности во всех ее подробностях, сетчатка рисует ее в самых общих чертах, выделяя лишь ключевые детали и подавляя информацию от менее интересных наблюдателю областей.
Например, когда в поле зрения глаза попадает лес и в окружающем пейзаже начинают преобладать вертикально ориентированные объекты, сетчатка постепенно теряет к ним интерес, акцентируя внимание на горизонтальных объектах: валунах, упавших бревнах и тому подобном. В опытах с кроликами и саламандрами сотрудники лаборатории Мейстера отметили, что сетчатка подопытных животных куда более энергично реагирует на новые сцены, нежели на изображения, к которым животные уже привыкли. Таким образом, полагает профессор Мейстер, статья которого опубликована в свежем номере журнала Nature, в распоряжении ученых появилось еще одно доказательство того, что главной целью зрительной системы является не просто точное воспроизведение внешнего по отношению к наблюдателю мира, а выделение действительно интересных деталей, имеющих отношение к наблюдателю. То есть сетчатка выступает в роли первичного фильтра, избавляющего мозг от необходимости самостоятельно обрабатывать огромный массив поступающей информации, выделяя нужные данные и удаляя ненужные. Профессор Мейстер и его коллеги пришли к этому заключению, проанализировав нейронные сигналы в ганглиях - нервных узлах, где сигнал обрабатывается и передается в мозг. Любопытно, что передача идет не в виде постоянного потока данных, а в виде набора информации об изменении формы окружающих наблюдателя объектов в течение некоторого времени, сообщается в пресс-релизе Гарвардского университета.

Нейрофизиологи научились видеть чужими глазами

Нейрофизиологи из Университета Вандербилта (Vanderbilt University) научились считывать зрительную информацию непосредственно из мозга, пишет New York Times. Франк Тонг и Юкуясу Камитани использовали для этого метод магнитно-резонансной томографии, уже применявшийся медиками в других целях.
Ученые измеряли активность нейронов в первичной зрительной коре V1, где начинается обработка сформированного глазом изображения. Еще в 1960-х годах было показано, что нейроны в этой области группируются в колонки, “воспринимающие” образы отдельных линий, но точность томографии считали раньше недостаточной, чтобы установить их положение.
Тонг и Камитани показали, что это не так. Новая расшифровка томограмм позволяет увидеть линейчатый рисунок чужими глазами.
Исследование выявило неожиданные подробности. Несмотря на то, что в зрительной коре, составляющей примерно треть всей коры головного мозга, около 30 зон, изображению недостаточно однократной обработки в каждой из них. Нейрофизиологи полагают, что даже к первому после сетчатки участку пути при распознавании одного образа мозг обращается неоднократно - в процессе как сознательной, так и бессознательной деятельности. По мнению специалистов, этим объясняется “устойчивость” многих оптических иллюзий.

Мозг перерисовывает зрительные образы несколько раз в секунду

Этот простой психологический опыт известен всем: две линии, нанесенные на лист бумаги, сначала кажутся изображением вазы, а затем — двумя человеческими головами, смотрящими друг на друга. Похоже, американским ученым удалось найти нервные клетки, отвечающие за интерпретацию рисунка.
Исследователи из Университета Джона Хопкинса установили, что в мозгу человека присутствуют нервные контуры, отвечающие за процесс преобразование информации в «целое» в то время, как обладатель мозга смотрит на «детали». Таким образом, сообщается в пресс-релизе университета, они подтвердили основные положения гештальтпсихологии, в соответствии с которыми человек наделен механизмами, позволяющими его мозгу обрабатывать визуальную информацию автоматически и независимо от его опыта. По мнению авторов исследования, найденный ими механизм постоянно строит и перестраивает мысленный образ окружающего человека пространства, даже несмотря на то, что сам человек может концентрировать свое внимание только на отдельных деталях этого образа.
Согласно данным исследований нервных клеток в зрительной области коры головного мозга у макак, образ этот перерисовывается с периодичностью около 3-4 раз в секунду по мере того, как человек изменяет направление взгляда. Более того, по словам профессора Рудигера фон дер Хейдта (Rudiger von der Heydt), перерисовка эта производится с помощью сложного алгоритма отбора и обработки информации, чтобы получаемая картина была максимально релевантной окружающей обстановке.
Работа американских ученых опубликована в последнем номере журнала Neuron.

Взлом нервных сигналов выдаёт коды в головах зрителей

В фильме “Матрица” герои получают образы по кабелю, подключённому прямо к мозгу, и также управляют виртуальным миром. Несмотря на накопленные знания учёных о мозге, до такого прямого соединения ещё далеко. И не потому, что нельзя соединить проводник с нервом. Главное – кодировка сигналов.
Изучая активность разных участков коры уже много десятилетий, даже получив возможность исследовать взаимодействие отдельных нейронов в мозге, учёные всё равно остаются весьма далеко от расшифровки языка сигналов, представляющих в нашей голове тот или иной зрительный образ.
Только теперь неврологи из американского института Макговерна (McGovern Institute for Brain Research at MIT) сделали робкий шаг на пути к подобной расшифровке. Они смогли понять крошечную часть кода, отражающего визуальные образы в голове обезьяны.
Новое исследование – это результат взаимодействия лабораторий Джеймса Ди Карло (James DiCarlo Lab) и Томазо Поггио (Tomaso Poggio lab).
Поггио рассказывает: “Наша способность признавать визуальные объекты – одна из самых сложных проблем, которые мозг должен решать. В отношении “вычислительных потребностей”, это даже более сложно, чем рассуждение”. Эту способность мы принимаем как данное, поскольку это происходит “автоматически”, почти подсознательно.
“Новая работа позволяет нам лучше понять, как мозг (его “зрительная” часть) кодирует визуальную информацию в таком формате, который понятен и полезен для других областей коры, участвующих в работе памяти, планировании и осуществлении действий”, — продолжает Ди Карло.
За доли секунды зрительные сигналы пробегают от сетчатки по цепочке нейронов, по пути непрерывно “переформатируя” информацию, пока не достигают участка коры, известного как inferotemporal cortex (ITC) – он отвечает за идентификацию увиденных объектов. ITC же посылает информацию об увиденном другим участкам мозга.
Чтобы исследовать, как ITC кодирует эти сигналы, исследователи обучили обезьян узнавать различные объекты, сгруппированные в ряд категорий: лица, игрушки, транспортные средства и так далее. Изображения появлялись в различных масштабах и в разном положении на экране. Причём – на короткое время.
Запись активности сотен нейронов ITC дала учёным большую базу данных образцов нервной деятельности, вызванной той или иной увиденной картинкой, в разных условиях. Затем авторы работы использовали компьютерный алгоритм, названный классификатором, чтобы расшифровывать код.
Классификатор связал каждый объект со специфическим образцом нервных сигналов. Удивительно, компьютер “открыл”, что примерно пара десятых долей секунды нервного сигнала уже содержат достаточно информации, позволяющей идентифицировать объект и поместить его в одну из категорий, даже если картинка показывалась в данном размере и данном расположении — впервые.
Что ещё удивительнее: так мало записываемых нейронов, деятельность которых регистрировалась на таком кратком промежутке времени — содержали так много точной информации об объекте.
“Если мы могли бы сделать запись большего населения нейронов одновременно, то смогли бы установить ещё более точный код, скрытый в образцах нервной деятельности”, — пояснил Поггио.
Едва ли в обозримом будущем это может привести нас к “Матрице”, но вот, к примеру, исследования по машинным системам распознавания объектов получают с этими опытами дополнительный импульс. Да и не только они. Список направлений вы можете составить сами.

Томограф проследил за работой человеческой памяти

Воспоминания представляют собой нечто вроде мысленного путешествия во времени. Они переводят мозг человека в состояние, близкое к тому, при котором событие отложилось в его памяти.
Нейрофизиологи из Принстонского и Пенсильванского университетов выполнили исследование, в котором испытуемым предлагалось сначала запомнить множество изображений, а потом назвать их в произвольном порядке. На протяжении всего эксперимента активность мозга фиксировалась при помощи магнитно-резонансного томографа (fMRI).
Чтобы изображения лучше отпечатались в памяти, испытуемых просили высказать о каждом из них какое-либо суждение, например сказать, нравится ли им показанная фотография известного артиста. А чтобы предотвратить тривиальное запоминание названий картинок, их показ перемежался решением несложных арифметических примеров. Каждому участнику демонстрировали 90 изображений — достаточно много, чтобы некоторые из них было действительно трудно вспомнить. В числе предъявляемых изображений были фотографии выдающихся людей, известных мест и общеупотребительных предметов.
В ходе эксперимента обнаружилось, что эти три категории объектов запоминаются в разных участках мозга: картина активности мозга менялась в зависимости от того, к какой категории относился запоминаемый объект. Когда испытуемые вспоминали объекты, исследователи наблюдали картину возбуждения мозга, аналогичную той, которая была в момент запоминания. Когда человек переключался с объектов одной категории на другую, то регистрировалось и соответствующее изменение активности мозга. При этом исследователи могли определить категорию очередного объекта, за несколько секунд до того, как испытуемый его называл.
Наблюдения за тем, как активность мозга меняется во времени, указывают на то, что человеческая память работает по ассоциативному принципу — от частного к общему. Каждая деталь воспоминания тянет за собой новую деталь, пока образ не восстанавливается полностью, говорится в пресс-релизе Принстонского университета.

Видение кожей

Модальность зависит от того, куда поступают сигналы.
Можно, прежде всего, заметить, что стимул воспринимается как свет, если он поступает в определенный отдел мозга, независимо от того, был ли это действительно свет. Раздражение зрительного нерва любым способом, например давлением на глаз, вызывает ощущение света. То же самое относится к звуку или запаху. Поэтому первый вывод состоит в том, что качество ощущения зависит не от того, какой сенсорный раздражитель был причиной возникновения нервных импульсов, а от того, куда они поступили в мозгу.
Новая сенсорная модальность: видение кожей
Мы обладаем ограниченным числом сенсорных модальностей, но с помощью специальных методов можно развить такие способности, которые прежде не были свойственны человеку и могут стать зачатком новой модальности. Можно, например, поместить на кожу спины решетку из небольших вибраторов и соединить ее с видеокамерой, закрепленной на голове. Камера будет управлять интенсивностью вибраций, так что на спине будет создаваться “изображение”, построенное из осязательных (тактильных) стимулов. Но поскольку в решетке только 20х20 вибраторов, разрешающая способность системы будет низкой.

Вначале это изображение кажется просто тактильным ощущением, но примерно после 40 часов тренировки слепые испытуемые сообщают, что оно уже не связывается в их сознании со спиной, а интерпретируется как образ предметов, находящихся во внешнем пространстве. При этом предметы могут восприниматься в перспективе, заслонять друг друга и изменять свою величину в зависимости от расстояния при движении испытуемого. Такие восприятия начинают напоминать по своей модальности зрение; кожа функционирует как своего рода сетчатка. Но хотя ощущения больше не обладают качеством осязательной модальности, испытуемые не характеризуют их и как зрительные, несмотря на некоторые черты сходства с последними. Общее между такими тактильными образами и зрительными то, что ощущения воспринимаются как локализованные во внешнем трехмерном пространстве.
Подобные результаты могут показаться удивительными, но если мы обратимся к царству животных, то найдем вполне аналогичные примеры. Летучие мыши, использующие эхолокацию для маневрирования с необычайной точностью в полной темноте, или рыбы, воспринимающие электрические поля, тоже конструируют модели или “картины” внешнего мира из своих слуховых или электросенсорных ощущений, как бы распределенных в трехмерном пространстве. Такого рода восприятия принципиально сходны со зрением примерно в той же мере, что и тактильные образы, возникающие у слепых. Но каков субъективный аспект подобных образов, если он вообще имеется, мы, конечно, узнать не можем. Эксперименты с “кожным зрением” наводят на мысль, что могут быть и, вероятно, существуют люди, обладающие такими модальностями восприятия, которые мы не в состоянии даже вообразить, - точно так же как рожденный слепым не может представить себе, что такое красный цвет.

Мозг видит опасность в глазах

Группа ученых из университета Дартмута (США) провела сканирование мозга, чтобы понять, какие его части активируются при созерцании фотографий мужчин с выражением злости или страха на лице. Ранее ученым удалось показать, что район мозга, называемый амигдалой (или мозжечковой миндалиной), играет ключевую роль в распознании эмоций, подобных тем, которые отражены на этих лицах. Исследователей заинтересовало, что происходит с мозгом, если взгляд изображенного на фотографии отведен таким образом, что не направлен смотрящему прямо в глаза. Оказалось, что если взгляд отведен, то мозговая активность становится значительно больше если на фотографии показано злое лицо. Если же лицо испуганное, то гораздо большую активность вызывает изображение, взгляд которого направлен в глаза.
Исследователи предполагают, что объяснение кроется в чувстве опасности, если сигнал опасности исходит из неопределенного источника, от мозга требуется больше усилий, чтобы его обработать.

“ВНУТРЕННЕЕ ВИДЕНИЕ” - с закрытыми глазами человек может видеть внутренние картины мира.

Источники: Brain fakes it - Nature News Service Spontaneously emerging cortical representations of visual attributes - Nature Neuroscience: Firing up perception - Nature Press Release for 30 October Issue
Склонность людей во всем окружающем видеть то, что они заранее ожидают увидеть, может быть вызвана характерной мозговой деятельностью, в результате которой постоянно генерируются некие виртуальные предощущения. Такой вывод был сделан израильскими учеными на основе изучения спящих котов.
Даже тогда, когда глаза животных были закрыты, исследователи продолжали регистрировать спонтанные формы активности нейронов, подобные тому, что вызывают реальные события. Удивительно, но речь идет о первичной зрительной зоне коры головного мозга (primary visual cortex) - области, которая, как ранее считалось, служит исключительно для пассивной регистрации визуальных стимулов.
Чтобы сделать это открытие, Тал Кенет (Tal Kenet) и его коллеги из Научного института Вейцманна (Weizmann Institute of Science) применили чувствительные к электрическому напряжению флуоресцентные красители, нанесенные на поверхность обнаженного мозга усыпленных с помощью обезболивающих средств котов. Эти красители меняют цвет нервных клеток (невроцитов, нейронов), рассматриваемых под микроскопом, в зависимости от степени испытываемого ими возбуждения.
Подобно неправильно настроенному экрану телевизора, порождающему мелькающие случайные изображения, отдыхающая кора головного мозга временами спонтанно воспроизводит яркие картины внешнего мира. Это выглядит так, будто глаза в этот момент были открыты и видели реальные объекты. Особо подчеркивается, что речь идет не о сновидениях, поскольку описываемые процессы проходят на достаточно низком уровне в обычной цепочке обработки информации, как будто бы воображаемые картинки прыгали бы прямо перед закрытыми глазами. Значение этих внутренних “остаточных явлений” пока неясно. Они могут, например, отражать воспоминания, неявные ожидания, предвкушения или просто предметы, потенциально важные для субъекта.
Если то же самое верно и для людей, то эти виртуальные сцены могли бы даже представлять собой своеобразные “предсказания” нашего мозга касательно того, как окружающий наш мир должен выглядеть в тот или иной момент времени. Сенсорная стимуляция в таком случае может каждый раз модернизировать такие предвзятые мнения - и мы после этого по-другому смотрим на мир, когда снова открываем наши глаза.
Например, когда мы видим крошечное пятнышко на стене, и нам нужно понять, муха это или нет, некий участок на поверхности нашего мозга протяженностью в несколько миллиметров приходит в возбужденное состояние. Активизировавшиеся сотни тысяч нейронов сообща помогают решить, что это пятнышко напоминает, каковы его свойства: темное ли оно, зеленое, пушистое, вытянуто ли по вертикали или горизонтали? Некоторые нервные клетки чрезвычайно возбуждены, когда пятнышко вертикально, другие реагируют больше на горизонтальные или диагональные объекты. Так что вертикальное пятнышко порождает острова каких-то очень активных нейронов в море более спокойных, тогда как наклонное пятнышко дает в целом иную конечную структуру. Нейробиологи называют такие площадки в коре “картами ориентации” (’orientation maps’).
До сих пор считалось само собой разумеющимся, что мозг не производит эти “карты”, когда глаза закрыты. Продолжающаяся активность в коре воспринималась как случайное явление, подобное помехам на экране телевизора, отключенного от антенны. Интригующе поэтому выглядит вывод о том, что мозг, вероятно, просто методически “прокручивает” свои внутренние изображения. При этом оказываются задействованы и характерные связанные с той или иной картинкой “карты ориентации” - одна за другой, - что и удалось пронаблюдать израильским исследователям.
Новые данные решительно поддерживают теории “нисходящего” механизма восприятия, считает Дарио Рингач (Dario Ringach) из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Преобладающая же до сегодняшнего дня теория опиралась исключительно на концепцию “восходящего” восприятия, при котором информационные потоки, поступающие от глаз, затем подвергаются более высокоуровневой обработке в специальных мозговых центрах.

Слепых учат видеть ушами

Мишель Томас учится видеть звуки. Для этого она использует мобильный телефон со встроенной в него видеокамерой.
Слепая от рождения, Томас теперь может “видеть” стены и двери своего дома, определять включен или выключен свет и даже отличать лазерный диск от флоппи.
Она научилась всему этому за неделю использования новой революционной системы.
Разработанная голландцем Питером Мейером, сотрудника научно-исследовательского отдела компании Philips, система называется vOICe.
Она преобразует изображения, снятые на камеру, в сложную систему звуков, которые затем передаются пользователю через наушники.
Весь набор состоит из камеры-телефона, прикрепляемой к голове человека, стерео-наушников и портативного компьютера.
Все это вместе стоит около 2,5 тысяч долларов. Необходимое программное обеспечение можно бесплатно скачать в сети.
Мейер делает ставку на адаптируемость человеческого мозга. Он надеется, что слепые научатся реконструировать в уме образы, которые они получают в виде звука, и благодаря этому, фактически смогут видеть.
“Мы предполагаем, что мозгу в конечном счете все равно, на каком “носителе” он получает информацию, важно содержание этой информации”, - говорит Мейер.
“В конце концов, сигналы, создаваемые оптическим нервом, ничем не отличаются от всех остальных. То, что вы видите - на самом деле представляет из себя конструкцию, которую ваш мозг создает из всех этих сигналов”, - продолжает ученый.
vOICe использует кардинально иной подход, нежели так называемые бионические глаза, имплантируемые в мозг или сетчатку глаза.
Новая система не предполагает хирургического вмешательства, создает куда гораздо более точное изображение (до нескольких тысяч пикселей) и не зависит от органов зрения человека.
“Все предметы обладают своим уникальным звуком, и как только вы поймете принцип действия системы, вы сможете видеть, что вас окружает”, - рассказывает Томас.
Сейчас более ярко окрашенные предметы производят более высокочастотный звук, а встроенный определитель называет цвет предмета.
Система не позволяет “увидеть” быстро движущиеся машины или распознавать написанное мелким шрифтом, она дает возможность узнавать здания, читать вывески и даже смотреть телевизор.
Сравнивая это с изучением иностранного языка, Мейер полагает, что через какое-то время пользователи освоятся с преобразованием звуковой картины в визуальную, и смогут делать это “на автомате”, не задумываясь.
Кевин О’Риган из Французского национального научного центра в настоящий момент оценивает перспективы использования vOICe.
Он считает, что, будучи усовершенствована, система может по крайней мере служить в качестве суррогатного зрения для полностью слепых.

Первый прозревший

Шестидесятидвухлетний американец Джерри Н. способен прочитать номер дома на стене, не натыкается на предметы, смотрит телевизор, умеет путешествовать по Интернету, не промахнется, вешая свою шляпу на гвоздь… В этом не было бы ничего удивительного, если бы он не потерял зрение более 20 лет назад.
Дело в том, что Джерри Н. получил систему искусственного зрения, над которой группа инженеров под руководством Р. Добелла работала более 30 лет. На очках бывшего слепого смонтирована миниатюрная телекамера, сигналы от которой поступают в компьютер, укрепленный у него на поясе. После переработки эти сигналы поступают прямо в мозг, в зрительную кору, через вживленные туда 68 платиновых электродов. Искусственное зрение много слабее натурального, но все же позволяет вести почти нормальную жизнь.—

По словам Хиндерка Эмриха (Hinderk Emrich), заведующего отделением клинической психиатрии и психотерапии Высшей медицинской школы Ганновера, снимки, полученные с помощью томографии на основе ядерного магнитного резонанса, не только свидетельствуют о том, что явление синестезии действительно существует, но и открывают новые перспективы в ее изучении.

Тайна синестезии

Синестезия (от греческого synaisthesis - совместное чувство, одновременное ощущение, в противовес “анестезии” - отсутствию каких-либо ощущений) - это особый феномен человеческого восприятия, состоящий в том, что впечатление, соответствующее данному раздражителю органов чувств, сопровождается другим, дополнительным ощущением или образом. Типичный пример проявления синестезии - “цветной слух” и звуковые переживания при восприятии цвета. В той или иной форме все это встречается достаточно часто, однако людей, по-настоящему убежденных в том, что “пятерка - именно желтая или зеленая”, а “понедельник - серый или коричневый”, не так уж и много. Примечательно, что подобные ассоциации вовсе не однотипны у разных индивидуумов и с одной и той же тональностью могут связываться, например, разные цветовые представления.
Виды синестезии различаются прежде всего по характеру возникающих дополнительных ощущений: зрительные (так называемые фотизмы), слуховые (фонизмы), вкусовые, осязательные и т. д. Они могут возникать либо избирательно, только на отдельные впечатления, либо же распространяться на практически все ощущения от каких-либо органов чувств. Пик интереса к этому феномену пришелся на рубеж ХIХ и ХХ столетий. Тогда смешением чувств активно интересовались не только медики и психологи, но и люди искусства. Характерным примером синестезии является восприятие музыки некоторыми композиторами и поэтами. Когда-то это привело музыканта Александра Скрябина к мысли о “синтетическом искусстве”, где музыкальным тональностям соответствовали бы определенные цвета (симфоническая поэма “Прометей”, 1910), а французских символистов (Поль Верлен, Артюр Рембо, Шарль Бодлер) - к созданию знаменитых сонетов, посвященных звукам и цветам. К “синестетикам” относят многих поэтов, писателей и художников, на первый взгляд очень разных: Василия Кандинского и Льва Толстого, Максима Горького и Марину Цветаеву, Владимира Набокова и Константина Бальмонта, Бориса Пастернака и Андрея Вознесенского.
“Синестетические” ассоциации могут быть весьма причудливыми, непредсказуемыми и фантастическими, даже “сверхъестественными”. “Вполне нормальные” во всем остальном люди, с детства “пораженные” синестезией, заявляют часто в весьма категоричной форме, что буквы, слова и числа имеют врожденные цвета. Причем даже когда их тестируют многие годы спустя, они придерживаются тех же самых ассоциаций. Однако механизм формирования всех этих “соответствий” до сих пор полностью не выявлен.
В 1996 году Саймон Барон-Коэн (Simon Baron-Cohen) и его сотрудники из Кембриджского университета (Великобритания) установили, что приблизительно один из двух тысяч человек имеет подобные “жесткие” связи, и это, вероятно, является генетической наследственной чертой, закодированной в X-хромосоме (Perception, vol 25, p 1073). По другим данным, на одного синестетика приходится до 25 тысяч “нормальных” людей. Женщин-синестетиков больше, чем мужчин: в США в три раза, а в Англии - в восемь, причем обладатели этого редкого свойства в большинстве своем не правши - они либо левши, либо люди, одинаково хорошо владеющие как правой, так и левой рукой. Синестетики не сильны в математике и хуже обычных людей ориентируются в пространстве.
Теперь новое исследование слепых от рождения и ослепших с возрастом людей, проведенное Меган Стивен (Megan Steven) и ее коллегами из Оксфордского университета, показало: при том что роль генов в этом явлении остается существенной, она может оказаться все же не определяющей. Стивен и ее группа обследовали шестерых человек, ослепших уже в зрелом возрасте и обладающих “синестетическими” способностями. Причем трое из них превратились в “синестетические феномены” только после того, как совсем ослепли.
Так, один из обследуемых, мужчина, обозначаемый в исследовании как JF, всегда думал о днях недели и месяцах как об “окрашенных” в определенные цвета. Звуки музыкальных инструментов в оркестре и даже размеры оплаты его работы также были, по его мнению, “закодированы” каким-либо цветом. После того как ему пришлось изучать шрифт Брайля (специальная печать изданий, предназначенных для слепых, - выпуклыми точками на плотной бумаге), он начал испытывать цветовые ощущения, когда касался тех или других выпуклых символов, обозначающих буквы, номера или музыкальные ноты. Подобные ощущения возникали даже тогда, когда он просто думал о том, как их трогает. Стивен указывает, что люди вроде JF, сталкиваясь с новой реальностью и необходимостью адаптироваться к новым условиям и ощущениям, изучать что-то новое, должны приспосабливать свою синестезию, имевшую место и раньше, так, чтобы снова реально “включить” ее. Но остается нерешенным принципиальный вопрос: все ли индивидуумы могут приспособиться к тому, чтобы поддерживать эти новые необычные ассоциации, или это также какая-та редкая человеческая особенность?
Признаки того, что подобные ассоциации могли бы быть вполне универсальны, появились после обследования другого участника эксперимента, DB, который, насколько ему известно, не был раньше “синестетиком”, но когда во время временной потери зрения он бывал слеп в течение пяти последовательных дней, то очень ярко видел некое устрашающее лицо всякий раз, когда слушал специфический пассаж из “Реквиема” Моцарта. Это происходило только тогда, когда он лишался зрения. Хотя эта ментальная ассоциация не была подлинной синестезией, она действительно обладала многими характерными признаками этого состояния, по крайней мере так заявляют исследователи. То есть переживание было воспроизводимым, последовательным (однозначным) и вызывалось одним и тем же определенным воздействием.
Все это предполагает, что даже “несинестетики” (то есть “обыкновенные” люди) могут иметь какие-то нервные (невральные) механизмы для воспроизведения чисто “синестетических” случаев (ведь понимаем же мы - и вполне принимаем, даже восхищаемся! - стихи и метафоры, сотворенные “синестетиками”) и что изменения в мозгу могли бы подвергать нас таким воздействиям.
“Такое явление не может полностью определяться генетикой”, - считает Стивен. Она предполагает, что в случае “несинестетиков” “входы” визуальных сигналов могут подключаться (ингибировать) к тактильным (осязательным) и слуховым “входам” к “визуальным” областям. “Когда нет больше визуального возбуждения, возможны и другие связи, которые становятся приоритетными”, - говорит она.
Барон-Коэн согласен с тем, что гены и окружающая среда, вероятно, взаимодействуют при формировании явления синестезии. Однако он сомневается в том, что “нетипичные” случаи, подобные тем, что фигурируют в новом исследовании, помогут нам получить какую-либо достоверную и однозначную информацию. “Мы должны быть осторожны при исследованиях явлений, которые лишь внешне напоминают синестезию - вроде цветовых галлюцинаций у пациента, слепшего в течение пяти дней. Ведь это может только внешне напоминать работу тех механизмов, которые вызывают к жизни “естественно встречающуюся” синестезию”, - говорит он.